Наемники расхохотались. Драться уже никому не хотелось, и они были даже рады, что эта странная вылазка, с самого начала не внушавшая им добрых предчувствий, похоже, закончится мирно.
– А как странно получилось! – пробормотал уязвленный Невус. – Ведь мы недалеко отсюда Бернана отыскали! Когда еще с огненными демонами повоевать пришлось… Эй, Бернан, скажи, приятно небось вернуться в родные места?
Солдат обернулся к гандеру, но того и след простыл. Никто не заметил, когда наемник покинул их.
– Куда подевался? – недоуменно огляделся по сторонам Жук.
– Ну, мало ли… – многозначительно протянул кто-то. Все опять засмеялись. Танасулец предложил перекинуться в кости…
Бернан осторожно выглянул из-за угла конюшни.
Нет, пронесло! Никто не заметил его! Эти болваны стоят как стояли. И капитана нет…
Будь Конан на месте, гандер, боявшийся сурового киммерийца пуще грома, побоялся бы и шаг ступить в сторону. Но северянин ушел куда-то с бароном – и искушение оказалось слишком велико.
За те ползимы, что он разбойничал в амилийской чаще вместе с сыновьями Тиберия, гандер неплохо разжился монетой. Амилийский тракт был наезженным, торговцы посещали его часто, и снимать дань с этих жирных гусей было легче легкого – пока сам Змееголовый не поставил у них на пути проклятого немедийца!
По вине этого бельверуского демона Бернан утратил все свои сбережения. С перерезанными сухожилиями у него недостало сил вернуться в их лесное убежище; а затем его подобрал киммериец с отрядом. Он не мог рассказать им о своем прошлом – а значит, приходилось помалкивать и о закопанных в лесу денежках.
Но теперь у Бернана созрел новый план.
В конце концов, разве Винсент с Дельвигом, резвые отпрыски Тиберия, не были его подельниками? Разве не потрошили они вместе проезжий люд на дороге?
Митра велел помогать друзьям в беде – все жрецы долдонят об этом! Так пусть теперь сынки барона раскошелятся. У них и без того мошна полна, от них не убудет. Зато совесть перед Солнцеликим будет у пареньков чиста.
Зорко озираясь по сторонам, Бернан пытался заприметить, куда подевались сыновья Тиберия. Ему показалось, когда они въезжали в ворота, где-то мелькнула знакомая светлая шевелюра…
И все же он вздрогнул от неожиданности, когда рослый, плечистый юноша с изумленным видом вырос перед ним.
– Бернан! Эрлик тебя побери! Откуда ты?
Он хмуро посмотрел на гандера. Помнится, Винсент уверял, что месьор Амальрик с ним расправился. И вот пожалуйста! Оказывается, он целехонек! Да еще как ни в чем не бывало притащился к ним в замок! Зачем он здесь, не для того ли, чтобы рассказать обо всем отцу?
– Что ты здесь делаешь?
Перекошенная физиономия гандера расплылась в ухмылке.
– Вас ищу, месьор Дельриг, что же еще!
Сын барона нахмурился. Он здорово перетрусил, когда их тайна была раскрыта немедийским бароном. Тот грозил, что передаст их в руки королевской страже – и Дельриг вполне верил, что тот способен сдержать слово. Если бы это было в интересах посланника, братья давно болтались бы в петле, воронью на потеху.
Переговорив с Винсентом, они единодушно договорились прекратить свои рисковые игры. Молодецкие забавы, в конце концов, – это одно, но королевская темница – совсем другое. И не хотелось бы, чтобы невинные развлечения окончились каменным мешком и плахой.
Шли дни – и им почти удалось забыть о прошлом. Убедить себя в том, что ничего не случилось, что никакая опасность отныне не грозит им. Гандер, брошенный в лесу, должен был подохнуть, как собака. Чтобы никто не мог показать на братьев как на участников разбоя.
Им так хотелось верить в это!
Но вот проклятый гандер стоит перед ним, невесть откуда взявшийся, с целым отрядом до зубов вооруженных ратников! И еще ухмыляется своей всегдашней мерзкой ухмылкой.
Дельриг похолодел.
Должно быть, он уже донес на них! И солдаты приехали, чтобы по воле короля взять сыновей барона под стражу. Не зря их капитан увел отца в дом – должно быть, хочет, чтобы старик узнал о своем позоре без свидетелей!
Сын Тиберия почувствовал, как черные круги поплыли у него перед глазами. Был бы Винсент рядом – он непременно что-нибудь бы да придумал! Но брат как назло куда-то запропастился…
– Что ты здесь делаешь, Бернан? – повторил он как мог грозно. – Зачем ты с этими молодцами явился в наш дом?
Он ожидал, что кривоносый гандер скажет ему об аресте. Что примется глумиться над ним… Возможно даже, сам пожелает взять юношу под стражу – но физиономия его бывшего подельника приобрела заговорщическое выражение, и подступив к молодому человеку поближе, так что на того пахнуло кислым вином и луком, зашептал:
– Рад вас видеть, молодой господин! Как узнал, что сюда едем, сразу о вас подумал. Негоже, думаю, забывать старых друзей. Кто друзей забывает – того Митра накажет, так жрецы говорят!
Дельриг недоуменно воззрился на разбойника. Тот ни слова не сказал об их аресте – неужели наемники явились сюда не за этим? Но чего же тогда хочет от него Бернан?
– Я не понимаю тебя, – произнес он запинаясь. – Скажи прямо, что тебе нужно, и проваливай!
Глаза Бернана хищно вспыхнули.
– Негоже так со старыми приятелями говорить, месьор, – протянул он с издевательской укоризной. – А то они могут и обидеться! Сами знаете, времена пошли тяжелые. На кусок хлеба порой не хватает – что уж там говорить! А друзья-то живут в сытости… Вот я и сказал себе: Бернан! Дельриг и Винсент – славные мальчики. Они не допустят, чтобы их друг умер голодной смертью! Отыщу-ка я Дельрига с Винсентом, так я себе сказал. Они помогут тебе пережить зиму.
У юноши вытянулось лицо. Лишь сейчас он осознал, что стал жертвой бесстыдного вымогательства. Старший сын барона никогда не славился благоразумием. Вот и сейчас он вспыхнул, точно сухой пергамент.
Этот негодяй, едва не погубивший их с братом, осмелился явиться сюда, к ним в дом, и требовать чего-то! Да как он посмел!..
Дельриг стиснул челюсти, так что на скулах заходили желваки.
Сейчас он проучит его!
Меч оказался в его руке прежде, чем гандер успел опомниться.
– Я тебе покажу, как оскорблять наследного барона Амилийского, пес! – выкрикнул он, размахивая мечом перед лицом ошалевшего Бернана. – Ты забудешь сюда дорогу!
Он не собирался убивать его. Хотел лишь потеснить, изгнать с позором из отцовской вотчины, чтобы этот зловонный ублюдок никогда больше не оскорблял их глаз… Но убивать он не хотел.
Дельригу еще не доводилось лишать жизни человека. Сражаться на турнире – да. Проливать кровь – всего дважды, во время ночных нападений на большой дороге. Но до смертоубийства дело не доходило ни разу.
